Появились отзывы на фильм «Убийцы цветочной луны» Мартина Скорсезе с Леонардо ДиКаприо и Робертом Де Ниро

80-летний Мартин Скорсезе участвует в Каннском кинофестивале впервые после фильма «После работы» 1985 года. Режиссер представил вне конкурса своих «Убийц цветочной луны» 20 мая. После финальных титров зрители устроили 9-минутные овации.

В своих рецензиях топовые критики не единожды назвали новый фильм Мартина Скорсезе шедевром. Если говорить про ложку дегтя в бочке меда, то это претензии к хронометражу — фильм длится три часа и 26 минут (и это, к слову, не самый длинный фильм Мартина Скорсезе!). Хотя, надо отдать должное, не все разделяют недовольство. Тем не менее, собственно, убийства случаются в фильме спустя час экранного времени. Плюс в какой-то момент из центрального персонажа героиня Лили Гладстон превращается словно во второстепенного.

Мартин Скорсезе взял на себя смелость заглянуть в темные страницы американской истории. Режиссер адаптировал обжигающую книгу Дэвида Гранна «Убийцы цветочной луны: убийства осейджей и рождение ФБР» для большого экрана, бескомпромиссно иллюстрируя забытую историю — хладнокровное убийство белыми индейских племен.

В 1894 году на землях осейджей была обнаружена нефть. Имея право собственности на добычу полезных ископаемых, они стали самыми богатыми людьми на душу населения на Земле. На заре нового века, в первой половине 1920-х годов, в период, известный как «царство террора», десятки осейджей были убиты, а их доля прав на нефть унаследована белыми сообщниками, вступившими в брак с их семьями. «Убийцы цветочной луны» рассказывают одну из таких историй. Эрнест Беркхарт (Леонардо Ди Каприо) прибыл в Фэрфакс, штат Оклахома, и женился на Молли Кайл (Лили Гладстон) по воле своего дяди Уильяма Хейла (Роберт Де Ниро).

«Как и ожидалось, белые люди быстро захотели кусок земли до того, как природные ресурсы на нем неизбежно иссякнут. Одним из этих безжалостных людей был Эрнест Беркхарт, ветеран войны со средним интеллектом, которого Леонардо Ди Каприо блестяще сыграл в одной из своих самых сложных ролей, выдерживая жесткий баланс между презрением и жалостью. Другим был довольно трамповский дядя Эрнеста, владелец скотоводческого ранчо Уильям Хейл, которого изобразил небрежно пугающий Роберт Де Ниро с коварным поведением, напоминающим его собственного Джимми Конвея из "Славных парней"», — оценивает актерскую игру в своей рецензии для TheWrap Томрис Лаффли.

Питер Брэдшоу, критик The Guardian, называет «Убийц цветочной луны» «замечательным эпосом Скорсезе о кровавом рождении Америки» и «жутким вестерном о серийных убийствах среди племени осейджей в 1920-х годах в Оклахоме, который отражает исчезновение коренных американцев из США». «Это чрезвычайно захватывающий фильм, история, которую Скорсезе считает тайной историей американского могущества, скрытой эпидемией насилия, загрязняющей грунтовые воды человечества», — заключает Брэдшоу в своей рецензии.

«Вместо того, чтобы сфокусироваться на жертвах среди коренных жителей, режиссер "Ирландца" отдает Леонардо ДиКаприо и Роберту Де Ниро львиную долю экранного времени в этой содержательной, но требовательной саге о настоящих преступлениях», — пишет критик Variety Питер Дебрюге.

«Ранняя сцена обнаружения первого фонтана нефти напоминает "Будет кровь", так же как гребля Де Ниро и ДиКаприо напоминает финал этого фильма в боулинге. Хотя я боюсь, что "Врата рая" — более подходящее сравнение: морально возмущенный взгляд назад на резню в замедленной съемке, которая настолько увязла в деталях, что потеряла нить», — проводит параллели Дебрюге.

«Очевидный способ рассказать эту историю — тот, который Гранн выбрал для своей книги, — это уголовное расследование. Но фильм производит более сильное впечатление, предлагая зрителям идентифицировать себя с убийцами, показывая, как этот заговор повлиял на нацию осейджей», — объясняет Дебрюге.

Дэвид Фиар в Rolling Stone характеризует «Убийц цветочной луны» как «великую американскую трагедию Мартина Скорсезе». «Скорсезе здесь охотится за крупной дичью, и, как и в случае с "Ирландцем ", этот масштабный нуар

оправдывает свой хронометраж. Что бросается в глаза, так это не грандиозность фильма, а его человечность. Он заканчивается не моментом скорби, а вместо этого выбирает завершающий образ, который предполагает выживание, выносливость, ритуал утверждения. Никто больше не снимает такие фильмы, которые идут ва-банк, но при этом не спускают глаз с универсальных переживаний любви, смерти, исцеления и прощения. Может быть, никто другой не может. Но у нас есть действительно мастерский пример того, как это сделать, от художника, который не отказался от силы движущихся картинок как машин сопереживания масс. Кино еще не умерло», — выносит вердикт Дэвид Фиар.